Любил ли Бетховен Джульетту Гвиччарди?

Стоит вам забить в любом поисковике «Лунная соната» — как тут же 3 млн.сайтов сообщат вам дружным хором примерно такую историю.

Бетховен был влюблён в свою молоденькую ученицу по имени Джульетта. Она тоже его любила.

Бетховен, как честный и страстно влюблённый человек, хотел на ней жениться, но Джульетта была аристократкой, а Бетховен безродным музыкантом. Она вышла замуж за другого, а Бетховен был страшно унижен и очень переживал.

Так переживал, что однажды сел за рояль, да и излил свои страдания в «Лунной сонате» (как раз лунная ночь была). А потом посвятил её изменщице, чтоб она знала о том, как он страдает.

Они расстались, но он все равно нежно любил её всю жизнь и хранил её портрет в потайном ящике письменного стола. И никогда не женился поэтому.

Но всё это очень далеко от фактов .

Кто сочинил эту легенду?

Её автор — личный секретарь Бетховена, Антон Шиндлер.

После смерти композитора в потайном ящичке его письменного стола были найдены два женских портрета и три любовных любовных письма, адресованных Бетховеном неизвестной особе. Первое из них начиналось так: «Ангел мой! Моё всё! Моё я!»

Письма были полны такой страстной и нежной любви, такой надежды на совместное счастье, что было совершенно очевидно: Бетховен боготворил эту женщину и собирался на ней жениться. Он называл её «моя бессмертная возлюбленная». Встал вопрос — кто эта женщина?

Шиндлер начал расследование и пришёл к выводу, что адресатом могла быть графиня Гвиччарди. Спустя 13 лет он издал биографию Бетховена, в котором уже подал эту догадку как факт: «бессмертной возлюбленной» Бетховена была Джульетта Гвиччарди.

Биография имела большой успех, и у публики не было повода сомневаться в словах человека, который лично знал Бетховена. До сих пор по этой канве снимаются фильмы и пишутся истории «великой любви гения».

Но Шиндлер всё напутал

• Письма были адресованы не Джульетте, а совершенно другой женщине (кому — это уже другая история) и датируются тем временем, когда Джульетта была давно замужем и жила далеко от Вены. Это точно установлено целой армией исследователей жизни и творчества Бетховена.
• Трагическая «Лунная соната» была написана Бетховеном за полтора года до того, как Джульетта вышла замуж за другого. То есть их отношения на момент написания сонаты были вполне безоблачными. И маловероятно, что содержание сонаты вообще имеет к ней какое-то отношение.

Кстати

• Джульетта вовсе была не Джульетта. Её имя — Юлия. Издатель Лунной сонаты оформил титульный лист на итальянском языке, и переиначил имя Юлия на итальянский манер — Джульетта. Бетховен, кстати, тоже этой на обложке превратился из Людвига в Луиджи. Понятно, что при жизни никто не называл графиню Гвиччарди Джульеттой, а Бетховена — Луиджи.

• Юлия была не так уж юна, как пишут все издания. На самом деле в момент встречи с Бетховеном ей было не 16, а 18 лет.
• Биографы Бетховена отрицают, что на медальоне, найденном в вещах Бетховена после его смерти, изображена Юлия Гвиччарди. Скорее всего, это вовсе не она, поскольку известно, что Юлия была голубоглазой, а у этой девушки на портрете глаза карие.

• То, что он посвятил Юлии Лунную сонату, ничего не означает, кроме жеста приличия, почтительности или благодарности. Вся карьера и материальное положение Бетховена зависела от венской аристократии, и такие реверансы были для него необходимым средством продвижения своего искусства.
• Бетховен ВСЕ свои сочинения кому-нибудь посвящал. Например, сонату, написанную до «Лунной» — №13, он посвятил княгине Софии Лихтенштейн, а последующую — №15 — князю Карлу Лихновскому. Из этого, конечно, странно делать какие-то выводы о чувствах автора к этим людям.

И вообще — Юлии Гвиччарди Бетховен первоначально хотел посвятить совершенно другое произведение — вполне бодрое Рондо для фортепиано. Но ему пришлось срочно поменять планы, и посвятить Рондо жене своего покровителя — князя Лихновского.

В результате своей хорошенькой ученице в качестве компенсации он посвятил другое своё сочинение — сонату №14, до-диез минор, как её потом назвали — «Лунную». Так что — ничего личного, как говорится.

Что доподлинно известно об этой истории?

Очень возможно, что Бетховен действительно был в влюблён в Юлию Гвиччарди и подумывал о женитьбе. Но понимал, что этому препятствуют его карьерные планы и сословные различия.

И, судя по всему, не так уж сильно он этого хотел. Об этом есть один абзац в письме Бетховена к его другу — Вегелеру:

» Ты не можешь себе представить, какую одинокую и тоскливую жизнь вел я последние два года. Мой недуг всюду стоял передо мной, словно призрак… Перемену, которая совершилась со мной, произвела милая, прелестная девушка: она любит меня, и я ее люблю… Первый раз в жизни я чувствую, что брак мог бы принести мне счастье. К сожалению, мы с ней принадлежим к разным кругам.

И сейчас, сказать по правде, я бы не мог жениться: мне надо еще как следует повертеться. Если бы не мой слух, я бы уж давно объехал полсвета. И я должен это сделать. Для меня нет большего счастья, как заниматься моим искусством и показывать его людям.»

Как видим, Бетховен не так уж огорчён, что он не может соединиться с этой девушкой узами брака, поскольку у него другие стремления и цели. И счастье его в другом — в искусстве.

И — обратите внимание — никаких имён он не называет, а молоденьких учениц у него в это время было несколько, и все аристократки. Так что, кто эта «милая, прелестная девушка» — вопрос открытый.

Комплекс Дон Жуана

Ещё большой вопрос, могла ли хоть одна женщина в принципе разбить сердце Бетховена.

По воспоминаниями друзей, Бетховен был всегда в кого-то влюблён. Пламенные эмоции к какой-нибудь особе женского пола были фоном его жизни.

Несмотря на свою неказистую внешность (рост 162, изрытое оспой лицо), он часто одерживал блестящие победы на любовном фронте. Как пишет его ближайший друг Вегелер, эти победы 

«не всегда были бы по плечу даже Адонису. Поскольку каждая из его возлюбленных была выше его по социальному положению».

В данном случае Бетховен извлекал из социального неравенства выгоду — оно гарантировало ему свободу от брака.

Его ученик Фердинанд Рис рассказывал: 

«Бетховен всегда засматривался на хорошеньких и юных девиц. Однажды, когда мы прошли мимо одной красивой девушки, он обернулся окинул её откровенным взглядом. И усмехнулся, заметив мою реакцию.

Он очень часто влюблялся, но, как правило, только на короткое время. Когда я однажды стал поддразнивать его на эту тему, он признался, что рекорд по продолжительности самой большой и страстной его любви равен семи месяцам».

Как вспоминал Бетховен об этом романе

Однажды много лет спустя после истории с Лунной сонатой деловые интересы Бетховена случайным образом пересеклись с интересами графа Галленберга — мужем Юлии. Посредником в переговорах выступил Шиндлер. Бетховен поинтересовался у него, видел ли тот графиню. И услышав, что она всё еще хороша, стал вспоминать:

«Она любила меня так, как если бы я был её мужем. Скорее это он был для неё любовником, а не я. Но благодаря ей он извлёк некоторую пользу из своих страданий: по её просьбе я нашел сумму в 500 флоринов, чтобы помочь ему. Он всё-таки был моим соперником, и именно поэтому я считал своим долгом проявить в его адрес великодушие.

Она вышла за него замуж и перед поездкой в Италию навестила меня. Она думала, что я сижу и плачу от горя, а я испытывал к ней одно лишь презрение».

Что рассказала Джульетта?

Когда графиня Юлия была уже очень пожилой вдовой (ей было 73 года), с ней встретился немецкий музыковед Отто Ян, и задал ей несколько вопросов о Бетховене.

Графиня припомнила, что да, она занималась у Бетховена, что кроме неё, он давал уроки также графине Одескальчи и баронессе Эртман, что он был образован и благороден, но очень уродлив и бедно одет.

Он заставлял её отрабатывать каждый пассаж до полного совершенства, а если что-то было не по нему, он злился и мог порвать в клочья ноты.

Она рассказала также, что он редко играл какие-то свои вещи, чаще импровизировал, и если кто-то из присутствующих вел себя недостаточно тихо, он резко вставал из-за рояля и немедленно уходил.

Она не сказала ни слова о том, что Бетховен был в неё влюблён, а она заставила гения страдать. Хотя трудно представить, что пожилая дама удержалась бы от таких воспоминаний. Да и кто бы удержался на её месте?

Возможно, что у графини к тому времени уже была старческая деменция и склероз в стадии «тут помню, тут не помню», и она избирательно забыла о событиях полувековой давности. А может быть, и не хотела вспоминать.

Во всяком случае, ни для неё,ни для Бетховена эти отношения не были чем-то судьбоносным. Миф о вечной любви из этого эпизода сделали потомки, которых, хлебом не корми, а дай слепить из истории красивый роман.