Кто такой Глюк, и чем он велик — в предыдущей статье 👉Это Глюк
История великого оперного реформатора Глюка — отличная иллюстрация того, как преходяща человеческая слава. Нет, он не был забыт, но стал кем-то вроде «свадебного генерала» на празднике классической музыки: все вроде бы в курсе, что человек заслуженный, но в топе самых исполняемых композиторов его нет.
Почему так получилось — вопрос сложный. Возможно, его музыка просто не вписалась в ритм нового времени. Не исключено также, что он был заслонён более ярким гением его младших современников — Моцарта и Бетховена. Или сыграло роль то, что весь его рукописный архив сгорел в пожаре ещё в начале 19 века (хотя довольно большая часть его сочинений была издана при жизни).
Во всяком случае из почти полсотни его опер в репертуаре закрепилась лишь одна — «Орфей и Эвридика», с которой этот композитор и ассоциируется уже двести лет, как Огинский со своим Полонезом.
Правда, сейчас интерес к Глюку непрерывно растёт. Его оперы и балеты ставятся и записываются всё чаще и чаще.
Вот несколько известных фрагментов из Глюка, которые непременно стоит послушать, чтобы получить о нём хотя бы самое общее представление.
Танец фурий из балета «Дон Жуан»
Этот балет был написан Глюком в содружестве с итальянским балетмейстером Гаспаро Анджолини и по тем временам стал новым словом в балетном жанре.
Во времена Глюка (в 18 веке) балет представлял собой что-то вроде костюмированного бала на театральной сцене — просто декоративная последовательность изящных танцев под оркестровый аккомпанемент.
Анджолини придумал соединить эти танцы с пантомимой и связать всё это единой сюжетной линией. А Глюк написал к этому балету такую яркую и выразительную музыку, что она и сама по себе производит сильное впечатление (до него балетная музыка имела чисто прикладное значение). Фактически с «Дон Жуана» начался балет в современном значении этого слова.
В конце злобные фурии тащат Дон Жуана в тартарары под эту знаменитую музыку (спустя несколько лет Глюк включит её в парижскую версию своей оперы «Орфей и Эвридика»).
Французский филармонический оркестр Les Siècles, дирижёр Франсуа-Ксавьер Рот.
В этом балете много интересной музыки, вот, например, прелестная 👉Серенада Дон Жуана (Andante) или 👉Фанданго(испанский танец), который позже использовал Моцарт в своей «Свадьбе Фигаро».
Ария Париса из оперы «Парис и Елена» (O del mio dolce ardor)
Опера «Парис и Елена» (1770) не имела большого успеха и после нескольких постановок была благополучно забыта. Но в середине 19 века одно лондонское издательство напечатало арию Париса. Правда, ни о Парисе, ни о Глюке, ни об опере в нотах не упоминалось, а в качестве автора был указан итальянский композитор 17 века Алессандро Страделла. С тех пор эта ария стала очень популярной.
Авторство Глюка было восстановлено в самом конце 19 века. Теперь арию Париса поют все — от сопрано и контртеноров до баритонов (её пел, к примеру, Дмитрий Хворостовский). Хотя эту партию Глюк написал для кастрата (Джузеппе Миллико).
Юный Парис томится в предвкушении встречи с прекрасной Еленой.
А вот ещё замечательная 👉 ария из ранней оперы «Милосердие Тита».
Соло флейты из оперы «Орфей и Эвридика» (2 действие)
«Орфей и Эвридика» — самое известное сочинение Глюка. Это единственная его опера, которая всегда пользовалась популярностью у публики и никогда не исчезала из театральных афиш.
Сам Глюк сделал два варианта «Орфея» — первый на итальянском для постановки в Вене, второй — наиболее сейчас популярный — на французском (с некоторыми добавлениями) для Парижа.
Одна из этих добавленных сцен — танец блаженных теней в Элизиуме под эту мелодию флейты.
Тень умершей Эвридики всё не может забыть печаль разлуки с Орфеем.
Английский камерный оркестр, дирижёр Реймонд Леппард.
Сцена и ариозо Орфея из оперы «Орфей и Эвридика»(2 действие)
Эту совершенно чарующую музыку Глюк написал задолго до «Орфея»: она звучала в двух его более ранних операх. Но сюда она подошла просто идеально.
Орфей укрощает фурий и попадает в Элизиум — что-то вроде древнегреческого Рая. Он поражён этой картиной неземной красоты и волшебной музыкой природы. Ошеломлённый, он не сразу начинает свою речь.
О лучезарный, дивный вид!
Повсюду кроткий свет разлит…
Что чудно так звучит?
Я слышу в кронах щебетанье,
хоры птичьих голосов
и журчанье ручейков…
Я слышу вздохи зефира…
Музыка здесь — как великолепный (именно «дивный») гобелен с райскими птицами, вытканный из тончайших звуковых нитей. Чем больше рассматриваешь, тем больше чудесных деталей он открывает глазу (слуху).
Агнес Бальтса — греческое меццо-сопрано.
Кстати, партию Орфея Глюк первоначально написал для кастрата, но для парижской премьеры ему пришлось переписать её для высокого тенора (поскольку во Франции кастраты не приветствовались).
Впоследствии Гектор Берлиоз — страстный поклонник Глюка — сделал редакцию «Орфея и Эвридики» специально для Полины Виардо (меццо-сопрано). С тех пор партию Орфея на равных правах поют и контртенора, и тенора, и меццо-сопрано (или контральто).
Ария Орфея «Потерял я Эвридику» (3 действие)
Из нескольких арий Орфея в этой опере «Потерял я Эвридику» — самая известная. С ней связана отдельная история на тему «можно ли в до мажоре выразить крайнюю степень отчаяния».
По сюжету эту арию Орфей поёт ближе к концу. Он уже победил ужасных фурий, усмирил злобного трёхглавого Цербера, но не смог выполнить одно единственное условие Зевса — не смотреть на Эвридику по пути из царства мёртвых в мир живых. Женские слёзы в сочетании с упрёком «ты меня не любишь» — страшная сила!
На картине Фредерика Лейтона хорошо видно, что у Орфея нет шансов устоять.
Орфей, конечно, оборачивается, и Эвридика умирает уже во второй раз. Окончательно и бесповоротно, как кажется Орфею (но он ошибается).
Вот в этот момент Орфей и изливает в до мажоре своё безутешное горе. Некоторых это приводило в недоумение.
«Потерял я Эвридику, нежный цвет души моей…»
На эту тему есть очень старая шутка: если заменить слова «Потерял я Эвридику» на «Отыскал я Эвридику», музыка тоже подойдёт идеально.
Но тут надо помнить, что Орфей — это не просто убитый горем мужчина, а волшебный певец. Его страдание переплавлено силой его искусства в музыкальную красоту, вызывающую ассоциации с белым мрамором древнегреческих статуй. Несмотря на мажор, а может, и благодаря ему, эта ария исторгала слёзы ещё у современников Глюка.
Глюк не раз высказывался о том, что в исполнении этой арии важен верный темп и выразительная интонация, иначе античное благородство этой музыки превратится в карикатуру — как он говорил, в «сальтареллу для марионеток».
Лучано Паваротти.
