Раньше яма ямой не была
Лет триста назад никакой ямы для оркестра (углубления перед сценой) ещё не было. Но оркестр все равно был в яме.
Ямой (по английски pit) назывался в прежние далёкие времена весь партер, потому что это было самое низкое место в театре, часто с земляным полом (par terre — с французского «на земле»), где не было ни кресел, ни даже лавок. Публика там стояла и свободно перемещалась во время спектакля (картинка выше).
И оркестр сидел тут же, отделенный от зрителей какой-нибудь перегородкой. То есть эта часть партера (ямы) называлась тоже ямой, только оркестровой (orchestra pit) или просто — orchestra.
Музыканты сидели на одном уровне со зрителями. Так было в XVII веке, в XVIII и даже в XIX.
Вот, например, оперный театр в Версале (XVIII век):
Театр чешского города Крумлова (гравюра 1798 года).
А это венский театр Ан-дер-Вин, начало 19 века. Контрабасы торчат из оркестра и фактически загораживают зрителям сцену ровно посередине.
Кстати, оркестровые ямы всегда были не только в оперном, но и в драматическом театре, потому что драматические спектакли, как правило, сопровождались музыкой. И её иногда было довольно много. К примеру, популярная музыка из «Пер Гюнта» Грига или «Свадебный марш» Мендельсона были написаны именно для таких спектаклей.
Тем более, что раньше вообще не всегда было деление на оперный и драматический театр. Все спектакли шли на одной сцене, как долгое время у нас в Большом.
Вот постановка шекспировской драмы «Генрих IV» в Королевском театре английского города Бат. 1750 год. Оркестру отвели небольшой загончик)
На картинах Дега видно, что в Парижской опере ещё даже в 80-е годы XIX века музыканты сидели не в реальной яме, а на уровне пола партера.
Первые ряды зрителей визуально смешиваются по этой причине с оркестрантами.
А здесь видно, как нахальный меломан в цилиндре с биноклем из первого ряда чуть ли не на голову сел оркестрантам, чтобы разглядеть даму в ложе (и это во время спектакля! представьте, какая была распущенная публика!). Музыканты только условно отделены от зрителей.
В театрах США можно было видеть такие же ямы «без ямы» даже в начале 20 века (обратите внимание на шторку вместо барьера).
Но идеи о том, что хорошо бы опустить оркестр, чтобы он не маячил своими контрабасами и смычками, витали в воздухе, начиная с 19 века.
Когда в 1825 году был открыт Большой театр в Москве, в нём уже была оркестровая яма в полном смысле этого слова. И это было новым словом в театральном интерьере.
О том, в какую яму погрузили в итоге оркестр театральные архитекторы — в следующем посте («Каково человеку в оркестровой яме?».
А пока ещё один вопрос, который противоречиво освещен в источниках.
Где и как стоял дирижер в оркестровой яме?
Сейчас он занимает место на возвышении перед оркестром. Он дирижирует оркестром и показывает вступления певцам.
Сто лет назад и ранее дирижёр стоял в центре оркестра лицом к сцене.
или у самого края сцены, так что оркестр был у него за спиной.
Фактически именно дирижер руководил всем оперным спектаклем.
На следующей картинке Оноре Домье изображён оркестр драматического театра. Пока у актёров на сцене диалог, можно и вздремнуть)
Такая практика существовала до начала 20 века. В Большом театре перестановка дирижёра в современную позицию произошла благодаря инициативе Сергея Рахманинова (он некоторое время занимал там пост дирижёра)
Ещё одна популярная в прошлом позиция дирижёра — сидя за клавесином в правой или левой стороне оркестровой ямы. Примерно так, как на этом фото (оркестровая яма в старинном театре чешского Крумлова).
