Подборка лучших действующих баритонов (аналогично лучшим действующим сопрано, меццо и басам) никак не получается, потому что совершенно невозможно обойти молчанием Дмитрия Хворостовского, ушедшего в мир иной совсем недавно — год назад.
Кому-то он сейчас поёт на небесах, наверное, хотя сам он категорически не верил в жизнь после смерти. Он, конечно, ошибался, хотя бы потому, что наша память — это реальная вещь, и он в ней вполне живой.
Поскольку наша российская публика часто бывает без берегов во всех проявлениях, то Хворостовскому на Родине доставалось по полной программе как бурных восторгов, так и всяческой критики по любому поводу.
То он заносчив, то жену с детьми бросил, то Родину, то поёт всё хуже и хуже, то скатился до эстрады — чего только не говорили и писали. Как это ни парадоксально, западная публика относилась к нему гораздо теплее.
Но вот уж точно: чтобы всем понравиться, надо умереть. Действительно, живого человека публика судит по одним законам, а то, что он в итоге оставил после себя — по другим.
Голос
Дмитрий Хворостовский начал свой путь в музыке как тенор, но потом нашёл свой роскошный виолончельный голос, который невозможно спутать ни с каким другим. Темный, бархатный, сильный и очень пластичный, певучий. В том же ключе и внешность: атлетично сложенный красавец брутально-благородного типажа.
Он стал первым советским оперным певцом, который в начале 90-х легально вывел свою карьеру на Запад и построил её так успешно, как это мало кому удавалось.
Главные люди
Такие прорывы, конечно, не делаются сами собой, даже если человек обладает волшебным голосом и талантом. Тут очень важна направляющая рука и поддержка. В случае с Дмитрием Хворостовским это был, во-первых, его отец, личность, заслуживающая отдельного разговора и вписывающийся в ряд великих отцов великих музыкантов, таких, как отцы Моцарта или Ференца Листа. Без их любви, веры, ума и самоотверженности их дети никогда не достигли бы того, чего они достигли.
В одной из телепередач о Дмитрии Хворостовском звучала домашняя запись, в которой отец и маленький Дима пели дуэтом. Невозможно было поверить, что это поёт не Дмитрий Хворостовский: баритон Александра Степановича был точно таким же, один в один. Но все свои нереализованные возможности он отдал сыну.
Вторым судьбоносным человеком для Хворостовского стала Ирина Архипова.
Поскольку исполнительская карьера музыканта, как правило, строится через конкурсы, для Дмитрия Хворостовского очень важна была победа на Конкурсе имени Глинки, который курировала Ирина Константиновна.
Через год именно по её инициативе Дмитрий поехал на телевизионный конкурс ВВС в Кардиффе. Архипова с её чутьём и опытом увидела все шансы на победу именно в телевизионном формате: сочетание прекрасного голоса и отличной сценической внешности. Победа в Кардиффе открыла перед Дмитрием Хворостовским двери в лучшие оперные театры мира.
Архипова и после этого не оставляла его своими профессиональными советами, поддерживала по-человечески и вообще дала ему пример интеллигентности, честности и достоинства в профессии. Во многих интервью Дмитрий Хворостовский говорил, что «без неё вообще ничего не было бы».
Любое творчество всегда питается какими-то внешними стимулами. Для Хворостовского таким генератором вдохновения и энергии была его вторая семья.
Спасибо Флоранс, сумевшей создать вокруг своего мужы атмосферу тепла, покоя, любви и комфорта. Дмитрий не раз говорил, что только с ней он стал жить и улыбаться. Все его четверо детей от двух браков, родившиеся в Лондоне, говорят по-русски. Для них — всех своих любимых людей он и пел.
Сибирский баритон
На Западе его часто называли «сибирским баритоном», примерно так же, как шаляпинский бас всегда ассоциировался с Россией. Что-то было в его голосе сумрачно-глубокое.
Из всех наших вокальных звёзд, прославившихся и обосновавшихся на Западе, Дмитрий Хворостовский был ближе всех к России. Не имеет значения то, что он не хотел здесь жить и чувствовал себя счастливым в Лондоне с женой итало-француженкой. Важно то, что он пел много русской музыки , и она была ему по голосу и по душе.
С программой советских военных песен он в 2005 году проехал по многим городам США, и через музыку открыл американской публике глаза на то, что вообще-то была другая Вторая мировая, а не та, в которой победила, ясное дело, Америка.
Он исполнял православную музыку и сочинения нашего русского гения Георгия Свиридова. И вряд ли кто-то теперь осмелится записать, например, его вокальный цикл на стихи Блока «Петербург», потому что после Хворостовского это уже не имеет никакого смысла.
Хворостовский записал несколько дисков русских романсов. Сам он говорил, что романс — опасный жанр, и его нужно петь не голосом, а душой. Он так и делал. Искренность, чувство меры плюс красота вокала. Среди этих романсов есть настоящие шедевры.
Александр Гурилев. «Вам не понять моей печали»
Многие из наших вокалистов, живущих на Западе, окончательно прощаются с русской оперой, потому что это тяжелое и неблагодарное дело, проще выделиться на популярном итальянском репертуаре. Но Хворостовский пел и Евгения Онегина, и Елецкого. Он был прекрасный Грязной в «Царской невесте» Римского-Корсакова и идеальный Демон — «дух изгнанья» (в опере Антона Рубинштейна).
В этой арии Демон обольщает прекрасную грузинскую княжну Тамару, и только эта музыка и этот голос объясняют, почему она забыла обо всём ради него.
О других баритонах, стоящих на первых позициях мировой оперы — в следующем материале.
