История женитьбы Петра Ильича Чайковского бьёт все рекорды в номинации «самый нелепый брак». Дело было так.
Зачем ему понадобилось жениться?
Свой крен в гомосексуальность или «бугроманию», как тогда говорили, Чайковский переживал мучительно. Он был верующим человеком и ощущал это как большой грех.
В Московской консерватории, где он преподавал в это время, уже ходили о нём какие-то слухи, и Чайковский страшно переживал, что позор падёт не только на его голову, но и подмочит репутацию этого учебного заведения, которое он сам же и открывал вместе с Николаем Рубинштейном.
К этому моменту ему было 37 лет, и он ещё верил, что этот порок можно преодолеть, как дурную привычку. Чтобы уж точно отрезать себе все пути к отступлению и встать на светлый путь «нормального» человека, Чайковский подумывал жениться, и это намерение часто звучит в его письмах. Возможно, он не так уж и верил в своё исправление, но хотел хотя бы обезопасить свою репутацию таким прикрытием.
К тому же, на него давило то, что его старенький отец ни о чём другом не мечтал, как только о том, чтобы его Петя остепенился и наконец-то обрёл семью. И он, как хороший сын, хотел утешить старика.
Влияние творчества на личную жизнь
В то время Чайковский был ещё не»великим». БОльшая часть его шедевров была впереди, и над одним из них — оперой «Евгений Онегин» он как раз начал работать в это время. Это обстоятельство тоже сыграло роковую роль в его женитьбе.
Дело в том, что Чайковский, как крайне тонкая и импульсивная натура, всегда с головой погружался в то, что он пишет, буквально вживался в образ. И в это время он был погружён в историю бедной Тани Лариной. Онегина он терпеть не мог, а в ней видел родную душу.
И вот на фоне всех этих обстоятельств он получает письмо от поклонницы, которая признаётся ему в любви и пишет между прочим, что жизнь её закончится в тот момент, когда Петр Ильич напишет ей «нет».
Тут всё сошлось в одной точке: это письмо легло в его сознании на письмо Татьяны Лариной, а он не хотел быть бессердечным Онегиным. Мысли его о женитьбе обрели вдруг конкретные перспективы. Ему показалось, что такая беззаветная женская любовь вытащит его из порочного омута, в который он погружался всё глубже.
В общем, богатое творческое воображение сыграло с ним роковую шутку, и он вступил с этой девушкой в переписку.
Брак в порядке бреда
Всё это напоминало временное помутнение рассудка.
Свою невесту — Антонину Милюкову — Чайковский увидел перед венчанием всего лишь два раза.
Обе встречи носили странный характер: она говорила ему о своей безграничной любви, он ей — о том, что может предложить ей лишь братскую любовь, и что у него страшно много всяческих недостатков. Она готова была любить его невзирая ни на что, и он согласился на брак.
Представьте на минутку мизансцену этого момента.
Чайковский знать не знает эту даму (молодая, кстати, была немолода — 29 лет), он видел её когда-то мельком в консерватории и поговорил с ней всего лишь дважды . Она ему совершенно не нравится. Вообще ничто в ней не вызывает у него никакого человеческого отклика. Более того, он нежно влюблён в этот момент в своего бывшего студента (Иосифа Котека).
И вот он берёт с собой этого студента в качестве свидетеля брачной церемонии и идёт с этой дамой под венец в полной тайне от всех окружающих, кроме брата Анатолия. Сакраментальный вопрос: что это вообще было?
Они венчаются, и приезжают домой.
И тут Чайковский понимает, что он наделал. В его квартире поселилась чужая и непонятная женщина, которая хочет свить здесь семейное гнездо, купить новый шифоньер, непрерывно болтает о своих поклонниках и ждёт от него исполнения супружеского долга.
И самый главный ужас ситуации был в том, что Чайковский осознал, что в её присутствии он не сможет написать ни одной ноты. Никогда вообще.
Капкан захлопнулся.
Семейное несчастье
Совместное проживание супругов длилось три месяца, в течение которых Чайковский то старался войти в роль супруга, то пытался как-то с ней договориться по-хорошему, а она то кротко на всё соглашалась, то брала свои слова назад. Начались визиты, поездки к родственникам. Неврастения Чайковского вошла в стадию тяжелого психического срыва. В одном из писем он признавался, что временами ему остро хотелось задушить свою жену.
Доведённый до крайней степени отчаяния, Чайковский решил свести счеты с жизнью. Но поскольку он не хотел вешать на свою семью позор самоубийства, он решил смертельно простудиться.
В конце сентября, когда ударил первый мороз, он пошёл ночью к Москва-реке и возле Каменного моста вошёл в воду прямо в пальто. Он стоял в ледяной воде до тех пор, тело окончательно не окоченело. Но, как ни странно, ожидаемых последствий не последовало. Даже насморка не случилось. (Так изложил эту историю со слов Чайковского его друг и коллега по консерватории Николай Кашкин).
После этого события брат приказал ему собираться, и увёз его за границу. Жене было сказано, что Чайковский вызван в Петербург по срочному вопросу. О том, что супруг оставил её навсегда, она узнала гораздо позже.
Несколько месяцев они с братом провели в Швейцарии и Италии, и восстановление психики далось ему с большим трудом. «В сущности, мне кажется, что я un hommo fini» (конченый человек), — писал он одному из друзей.
Впоследствии с помощью третьих лиц Чайковскому удалось договориться с Милюковой о том, что она никак не будет его беспокоить в обмен на денежное содержание. Он регулярно переводил ей деньги и вписал её в своё завещание. Всё это время он безуспешно пытался развестись с ней, но так и умер в статусе женатого человека.
Об Антонине Милюковой известно то, что она родила от любовника троих детей и всех троих сдала в воспитательный дом, где они вскоре умерли. Всю жизнь она писала письма своему несостоявшемуся супругу, просила вернуться, требовала денег и угрожала шантажом.
Когда Чайковский умер, она пришла на похороны с венком от «безутешной супруги», чем привела всех присутствующих в изумление.
Последние 20 лет своей жизни Антонина Милюкова провела в психиатрической лечебнице.
