Это продолжение статьи «В чём вред «Волшебной флейты» Моцарта?»
Когда Джорж Гершвин написал свою оперу о жизни американских негров «Порги и Бесс» (а это было в 1935 году), премьеру увидели только белые зрители, потому что тёмнокожим американским гражданам был запрещён доступ в публичные места, в том числе, и в оперный театр.
С тех пор прошло сравнительно немного времени, и ситуация переменилась кардинально. И это хорошо. Но теперь чувствительность западного общества к теме расизма вошла уже в такую стадию, когда идея местами заслоняет здравый смысл.
Экзотике — нет!
После того, как не так давно из многих школьных библиотек США под предлогом расистской лексики был изъят «Гелькберри Финн» Марка Твена, наступление началось на классические оперы. А именно на те, где есть так называемая экзотическая тема.
Сегодня экзотику надо ещё поискать. Телевизор, самолёт и туризм практически всё сделали доступным. Но в старой Европе публика впечатлялась операми с турецким («Похищение из сераля»), азиатским («Мадам Баттерфляй», «Турандот»,»Лакме», «Искатели жемчуга») или африканским («Аида») колоритом.
Вопрос оперного расизма теперь стоит так: правомерно ли исполнителям-европейцам гримироваться в азиатов или африканцев?
Ведь если певица рисует себе стрелками азиатский разрез глаз или покрывает лицо тёмным тоном, она тем самым демонстративно обозначает расовую дистанцию. Изощрённый ум даже видит в таком гриме оскорбительную пародию, насмешку белого человека над другими расами.
Свою порцию критики получила за это Анна Нетребко, причём, дважды: когда опубликовала в своём инстаграме селфи в гриме темнокожей Аиды в гримёрке Мариинского театра, и два года назад, когда она спела ту же партию в чёрном цвете на Зальцбургском фестивале.
Претензии были разные: от вопроса — не стыдно ли ей за то, что она намазала лицо обувным кремом, до возмущения в адрес руководства фестиваля, которое ТАКОЕ допустила.
Скандал в Метрополитен
Но больше всех пострадала лучшая опера Верди — «Отелло». Великолепный ревнивый мавр теперь больше не мавр.
Он был разжалован в лицо условной национальности четыре года назад. История такая.
Перед началом сезона 2015-2016 годов нью-йоркская Метрополитен-опера анонсировала новую постановку «Отелло» с фото латвийского тенора Александра Антоненко в главной роли. И в соответствующем гриме:
Тут же на почту сайта Метрополитен посыпались тысячи писем с обвинениями в расизме. Дирекции пришлось публично оправдываться в том духе, что это тень так неудачно упала на фото, и что конечно же, будьте уверены! с чёрным гримом в «Аиде» покончено навсегда.
В итоге голубоглазый шатен Антоненко, как мог, изображал мавра Отелло уже без грима:
Почему Отелло не может быть белым?
Для тех, кто знает эту оперу, совершенно ясно, что такая подмена равносильна тому, как если бы, к примеру, четырнадцатилетнюю Джульетту заменили на даму лет сорока пяти из соображений борьбы с педофилией и эйджизмом.
Весь нерв шекспировского «Отелло» и оперы Верди соответственно — в том, что Отелло — мавр, африканец, бывший раб, прошедший нелёгкий путь от изгоя до генерала.
Именно поэтому Яго не может пережить то, что ему досталось быть всего лишь его адьютантом, и начинает строить свои козни.
Именно поэтому Отелло легко попался на крючок клеветы Яго, ведь он всё ещё не может поверить до конца в то, что его — немолодого израненного мавра — может любить белая прекрасная девушка.
И именно поэтому Верди написал для него музыку невероятно взрывной силы: это не итальянский, а африканский размах страсти и ревности.
Но теперь уже в западных театрах мало кто решится выйти на оперную сцену в образе чёрного Отелло. Как бы там не ворочался в своём гробу бедный Верди.
А когда Отелло выглядит как европеец, совершенно непонятно, с чего это вдруг Яго всё время повторяет, что ненавидит этих чернокожих, и называет такого вот красавца-Отелло «мавританским дикарём с толстыми губами»?
Он что, не видит, что ли?
В западной прессе (и в комментариях к статьям) по этому поводу идут нешуточные баталии. На законные возражения против отмены грима — а как же воля автора? а как же смысл? — борцы с оперным «расизмом» отвечают: а пусть эти роли поют чернокожие певцы! А азиатских героинь — азиатские.
Но где их взять — чернокожих теноров, которые могли бы справиться с партией Отелло, никто не знает.
Если не читали, почитайте первую статью на эту тему — «В чём вред «Волшебной флейты» Моцарта?»
