Мир оперы на 100% состоит из условностей. На взгляд современного и далёкого от музыки человека, выросшего на кинематографе, кажется, что всё здесь поставлено с ног на голову, никакого реализма! Многих особенно удивляет гендерная путаница.
Почему этот плохо выбритый мужчина поёт женским голосом? И зачем эта дама среднего возраста приклеила себе усы и старательно изображает пылкого любовника?
Чтобы разобраться, откуда в опере такие замысловатые метаморфозы мужского и женского, придётся немного углубиться в историю. Тут отлично подойдёт сакраментальное — ещё древние греки… Потому что древнегреческая трагедия — это прототип оперы.
Древние греки первыми установили стандарты гендерной театральной условности. Все роли, включая женские, в трагедиях и комедиях играли мужчины. С тех пор так и повелось. Даже во времена Шекспира (конец 16 — начало 17 века) женские роли в театре всё ещё исполняли исключительно мужчины. Трудно представить себе, что юная Джульетта, нежнейшая Дездемона, а также Офелия — все они были переодетыми и чисто выбритыми юношами. Но это исторический факт.
Четыре тысячи мальчиков
Кстати, первая дошедшая до нас в нотах опера была написана в Италии в тот же год (1600), что и «Гамлет» Шекспира.
Она называлась «Эвридика» (композитор Якопо Пери) , и в ней было пять женских персонажей. Но только одну из этих партий — Эвридики — пела женщина. Остальные исполняли кастраты в платьях и дамских париках. Как видим, гендерный перекос — родовая травма оперы. А кастраты — её крестные отцы.
Тембр мужского сопрано по стандартам прекрасного стоял тогда на первом месте в вокальной иерархии. Он вообще был олицетворением звучащей красоты, ангельского — ни мужского, ни женского, ни детского — пения и вызывал какие-то просто невероятные восторги у знатоков.
Говорят, в период наивысшей моды на кастратов — в первой половине 18 века — в Италии ежегодно подвергали этой операции около четырёх тысяч музыкально одарённых мальчиков. Далеко не все оставались в живых. Бо́льшая часть из них пополняла церковные хоры, самые голосистые делали себе карьеру в опере.
Эта позорная история (длиной почти в 300 лет) накладывает тяжёлую тень и на прекрасную Италию — родину искусств, и на святую католическую церковь, и на саму оперу.
Печально думать об этом, но вся оперная красота, а именно её вершина — великолепный вокальный стиль бельканто, стоит на несчастье этих бедных детей, которым суждено было вырасти или в социальных изгоев, или отточить своё искусство до блеска и стать кумирами толпы, как знаменитые Фаринелли и Кафарелли.
На оперной сцене кастраты исполняли не только мужские, но и женские партии. По свидетельству Гёте, их пение сглаживало все противоречия такого маскарада:
«Прекрасный и вкрадчивый голос кастрата, которому женское платье к тому же пристало лучше мужского, легко примиряет со всем, что может показаться неподобающим в этой ряженой фигуре».
Что касается женщин, то они не везде в Италии допускались на оперную сцену (из-за папского запрета), но там, где это было разрешено, они составляли серьёзную конкуренцию кастратам и помимо женских партий довольно часто надевали брюки и пели партии второстепенных мужских персонажей.
Закат кастратов ➡ эра примадонн
Далеко не все были способны умиляться ангельскому пению кастратов. Многие видели в этом варварский обычай и преступление против людей и природы. Войну кастратам, например, объявили французские просветители (во Франции их вообще не допускали на оперную сцену). И к концу 18 века мода на них стала уходить в прошлое вместе с барочной оперой.
К середине 19 века уже они пели только в церковных хорах. Последний кастрат из хора Сикстинской капеллы умер уже в 20 веке.
Наступила эра оперных примадонн.
Теперь уже не мужчины пели и за себя, и за женщин, а ровно наоборот: женщины стали петь и за себя, и за мужчин. Это амплуа — мужские роли, написанные для женских голосов (как и наоборот), получило название «травести́». В 19 веке мужчины в юбках стали большой редкостью и перешли в сферу комического жанра.
⭐Самый редкий женский голос – контральто на трёх примерах
Повод для оперной певицы надеть мужской костюм находится довольно часто. Почти в любой классической опере есть персонажи юного возраста (Керубино в «Свадьбе Фигаро» Моцарта, Ваня в «Жизни за царя Глинки или Лель в «Снегурочке») или не совсем уж юные, но особо трепетные натуры, вроде Зибеля из «Фауста» Гуно или Октавиана в «Кавалере роз» Рихарда Штрауса. Их партии написаны для меццо-сопрано или контральто.
В «Ромео и Джульетте» Беллини (1830) даже партия главного любовника — Ромео — написана для женщины. Это наследие тех времён, когда главные роли писались исключительно для высоких голосов.
Иногда трудно узнать лица известных оперных певиц в травестийных партиях:
В 21 веке практику травести пробуют свести на нет контртеноры. Идея на первый взгляд простая и вполне логичная: зачем меццо-сопрано или контральто переодеваться в мальчика, когда можно взять «мальчика», поющего в том же диапазоне? Так на сцене (преимущественно российской) появились Лели, Ратмиры и Вани в мужском образе. Результат 👉 очень спорный.
Вокальный унисекс
Когда во второй половине 20 века началось активное возрождение музыки барокко, перед вокалистами встал вопрос: кому петь сопрановые и альтовые мужские партии, написанные двести лет назад для virtuosi?
Попытки приспособить их для теноров или даже баритонов не вписались в стандарты аутентичного исполнительства. Поэтому роли барочных царей, полководцев и других героев перешли в ранг вокального «унисекса» — эти партии теперь поют вокалисты обоих полов: чаще всего меццо-сопрано (или контральто) и контртеноры.
Вопрос — кто из них успешнее заменил кастратов остаётся открытым. Потому что и то, и другое — имитация.
⭐Шесть самых популярных контртеноров
Самая красивая Клеопатра оперной сцены Даниэль де Низ меняет своих Цезарей в разных спектаклях кардинально: то поёт в паре с контртенором Беджуном Мета , то — как в этом ролике, с меццо-сопрано Сарой Конноли, для которой партия Цезаря — коронная.
А здесь тот же дуэт, но Цезарь в мужском варианте — 👉 контртенор Андреас Шолль.
Мужчины, женщины и небинарные гендеры
Вся эта невинная оперная путаница мужского и женского меркнет перед гендерными вызовами нашего времени. Потому что, не забывайте, есть же ещё трансгендеры и небинарные гендеры (погуглите, кто не в курсе).
Новые горизонты этой темы были открыты год назад в венской постановке оперы современного австрийского композитора Ольги Нойвирт «Орландо».
Композитор и автор либретто ставят вопрос ребром: доколе человечество будет примитивно делить людей на мужчин и женщин!
По сюжету (он взят из одноимённого романа Вирджинии Вульф) главный герой Орландо проживает две жизни — мужскую и женскую. Поэтому первую половину спектакля Кейт Линдси (американское меццо-сопрано) работает в «брючной роли», а вторую поёт в женском образе. Но этим в наше время никого уже не удивишь.
Серьёзным прорывом тут является то, что партию её сына — небинарного гендера — исполняет трансгендер (на всякий случай — это не одно и то же).
Зовут его Джастин Вивиан Бонд, в реальной жизни он артист нью-йоркского кабаре.
Венская опера — один из самых консервативных театров мира. Но этим спектаклем он набрал себе парочку весомых политических бонусов (первая опера на его сцене, написанная женщиной, да ещё на животрепещущую тему гендерной толерантности).
⭐Как феминистки победили Венский филармонический
Отсутствие энтузиазма у почтенной венской публики и недоумение прессы («Что это было?» — так называлась одна из статей) стало причиной того, что оперу после пяти представлений сняли со сцены.
