Кто бы мог подумать, что оперные шедевры, написанные 200 лет назад, сегодня станут причиной горячих дискуссий по поводу наносимого ими вреда для современной общественной морали?
Проблема в том, что оперные классики жили в те времена, когда понятий «толерантность», «сексизм», «расизм» и «эйджизм» просто не существовало, а феминизм делал свои первые робкие шаги. Естественно, что и их герои сплошь и рядом ведут себя вызывающе неполиткорректно. Да и сами сюжеты иногда вступают в конфликт с актуальными представлениями о добре и зле.
На это можно смотреть с пониманием, сделав поправку на исторический контекст и оперную условность. Да и вообще, интересно же узнать, как мыслили люди в отдалённые эпохи.
Но не все на это способны, и теперь можно наблюдать, как идеологически вредные классические оперы подвергаются коррекции разными способами.
Первая в этом чёрном списке «Волшебная флейта» Моцарта.
В чём главная опасность для мужчины?
Либретто к «Волшебной флейте» написал приятель Моцарта Эмануэль Шиканедер. Её запутанный сказочный сюжет до краёв наполнен всяческими сентенциями на актуальные темы того времени, включая идеи масонства (Моцарт и Шиканедер были братьями по ложе).
Но масонские подтексты давно уже поблекли и перестали считываться публикой, зато в 21 веке отчётливо проступили два идеологических греха «Волшебной флейты» с современной точки зрения, и первый из них — сексизм.
И это тревожит современных феминисток, ведь «Волшебная флейта» — в первой тройке самых исполняемых опер в мире.
Не кто-нибудь, а главные носители морали в этой опере — жрецы Храма Мудрости учат юного принца Тамино, что первый священный долг любого мужчины — остерегаться женских хитростей, потому что эти коварные женщины любого обманут и бросят, а за верность отплатят изменой.
Ещё они трещат без умолку и распускают сплетни, потому что ум у женщин, соответственно, женский, и поэтому от них только тогда есть польза, когда ими управляют мужчины.
Да и вообще, всё зло — в женщине (Царице ночи).
Похоже, что Моцарт — единственный мужчина, которому сегодня ещё позволено транслировать со сцены такие идеи. Даже феминистки с их неуёмной энергией ничего пока не могут противопоставить его авторитету.
Хотя, кто знает, что будет дальше? Придумают какой-нибудь хештег…
«И стал он совсем чернокожий, на милого негра похожий»
(цитата из «Бибигона» Корнея Чуковского)
Второй грех, в котором уже давно обвиняют «Волшебную флейту» — расизм.
Один из слуг верховного жреца Храма Мудрости Зарастро — злой мавр Моностатос.
В своей маленькой арии он поёт про то, что любовь — не для него, ведь он чёрный, а значит, безобразный. Белые девушки (он имеет в виду Памину, дочь Царицы ночи) никогда и не посмотрят в его сторону.
Да и любовь этот мавр понимает примитивно, что видно в этом ролике (из знаменитого фильма Ингмара Бергмана).
Эта проблема тоже ставится на вид Моцарту и Шиканедеру западными музыкальными критиками, и теперь Моностатоса спасает только то, что он комический персонаж, мол, его монологи — это такая глупая шутка.
И если ещё сравнительно недавно на всех сценах Моностатос был настоящим чернокожим мавром, таким, как его задумал Моцарт, то теперь он чаще всего появляется в образе непривлекательного европейца или в гриме абстрактного чудища и уродца вовсе без национальности.
А что касается текста арии, то в нём делают замену слов: не в цвете кожи проблема Моностатоса, а, например, в большом носе, излишней волосатости или же он просто поёт о том, что почему-то не такой как все.
О том, как в результате борьбы с расизмом пострадал Отелло, читайте в следующей статье — «Отелло больше не мавр»
Я не думаю, что в опере «Волшебная флейта» есть расизм и сексизм. Моцарт подсмеивается не только над Моностатосом и женщинами, но и над Тамино, Папагено, Зарастро, над всеми подшучивает. Какой сексизм? Папагено в опере выглядит дурачком, а Царица Ночи умная и злая.)