Как писал в своих воспоминаниях немецкий теоретик Зигфрид Ден — друг и учитель Глинки, у которого композитор прожил последний год жизни, Михаил Иванович терпеть не мог разговоров о политике. Он страшно раздражался. Поэтому всем входящим в дом Ден предлагал «зонтики, калоши и политику оставлять за дверями».
Как же так получилось, что Глинка написал самую политически ангажированную оперу в истории русской музыки?
Сусанин в качестве троянского коня
Глинке было тридцать лет, он был известен в светских гостиных Петербурга как автор мелодичных романсов, фортепианных пьес и небольших ансамблей.
Он очень увлёкся сочинением и мечтал о серьёзной композиторской карьере. Пройдя курс гармонии и полифонии в Берлине, Глинка задумывает написать большую национальную оперу по самым высоким европейским стандартам, чтобы укрепить свой профессиональный статус.
Но написать оперу — это одно, а сделать так, чтобы её поставили на сцене императорского театра — задача другого уровня сложности. Глинка был всего лишь музыкальным дилетантом, барином, ведущим праздный образ жизни на доходы от своего смоленского имения. Ему нужна была высокая протекция.
Глинка обратился за советом к поэту Василию Жуковскому — знакомому по петербургским салонам, который был особой приближенной к императорскому двору (воспитатель наследника-цесаревича, будущего Александра II).
Жуковский подсказал ему отличный тактический ход: написать оперу о подвиге Сусанина, спасшего юного царя Михаила Фёдоровича с триумфальной хоровой сценой в финале. Жуковский даже написал к этой сцене слова.
В сюжете оперы были два мотива, очень важных лично для Николая I: сакральность царской власти для русского человека и поляки в качестве злой силы, угрожающей отечеству.
Польша была больной темой для Николая, поляков он считал неблагодарными предателями. Едва вступив на престол, он вынужден был принять жестокие меры в ответ на восстание в Польше (это было в 1830 году, всего за четыре года до премьеры оперы). Русско-польская война продолжалась около двух лет и дорого обошлась Николаю I.
Расчёт оказался верным. Опера Глинки уже на стадии проекта заслужила личную благосклонность государя, ей был включён зелёный свет. К написанию либретто в срочном порядке привлекли придворного поэта Егора Розена.
Император лично следил за процессом постановки. И даже пришёл один раз на репетицию. Последним штрихом было то, что за неделю до премьеры Глинка ходатайствовал о высочайшем соизволении дать опере название «Жизнь за царя» (есть версия, что опера была им названа «Смерть за царя», но император изменил слово «смерть» на «жизнь»).
«Славься, славься, наш русский царь!»
Придворный поэт барон Егор Розен, написавший текст оперы по указаниям Глинки, довел концентрацию верноподданнических мотивов до запредельного уровня. Не так Антонида любит Собинина, Ваня — Сусанина, а Сусанин Антониду и Ваню, как все они вместе любят своего «боярина» — будущего царя Михаила Фёдоровича. Царь для них и есть Россия.
Эта концентрация любви к государю поражала европейцев. Когда опера была поставлена в Милане в 1874 году, итальянская пресса писала:
«Либретто оперы дышит такой любовью и преданностью царю, какой у нас иной раз не найдёшь и в отношении к предметам святым».
27 ноября 1836 года «Жизнь за царя» была роскошно поставлена в петербургском Большом театре. Она увлекла публику великолепной музыкой в русском духе и имела огромный успех. В последней сцене в лесу вошедшие в образ «поляки» порвали рубаху Сусанину (его роль исполнял бас Осип Петров).
Гонорара Глинке (как и было оговорено) не выплатили. Но он был отмечен личной благодарностью императора и получил от него дорогой бриллиантовый перстень.
Вся творческая элита России, включая Пушкина, Вяземского и Гоголя, славила Глинку, а пресса объявила о начале новой эры в русской музыке.
Но очень скоро стало ясно, что речь тут не только о музыке. Опера перешла из категории музыкального сочинения в категорию государственного манифеста. Хотел того Глинка или нет, «Жизнь за царя» стала символом официального имперского патриотизма и российского самодержавия.
Открытие сезона в императорских театрах, все государственные праздники, дни тезоименитства членов императорской семьи отмечались постановками этой оперы. «Славься» стал вторым российским гимном, а после спектакля (а иногда в самом начале) всегда исполнялся «Боже царя храни».
«Перережем всех ножом»
Антипольскую тему оперы либреттист барон Егор Розен тоже накалил до предела. Заносчивые поляки во втором действии только и делают, что раздражают национальные чувства российской публики. Они весело танцуют, на чём свет стоит честят «москалей» и обещают:
Мы Польшу высоко над Русью поставим –
Москва будет Польшею с польским царем!
На премьере публика отреагировала на этот (польский) акт гробовым молчанием, чтобы не поддерживать оккупантов — по окончании не было ни одного хлопка.
Зато в третьем действии, после того, как поляки уводят Сусанина, наступала очередь высказаться русским ополченцам. Тут барон Розен, отбросив всякую гуманность, переходит в жанр беспощадного литературного хоррора:
Супостатов мы найдем,
Хищников поймаем –
Перережем всех ножом,
С криком растерзаем!
Волку серому дубьём
Череп размозжаем!
В результате к сцене убийства Сусанина поляками публика разогревалась не на шутку.
«Вон поляков!»
4 апреля 1866 года в Москве произошло покушение на Александра II. Царя спас мастеровой Осип Комиссаров, кстати, земляк Сусанина, родом из Костромы. Он успел отвести пистолет Каракозова в сторону.
Это был первый случай политического террора в России, вся страна была взбудоражена. В Москве прошёл слух, что покушение было местью поляков (пару лет назад Александр II подавил очередное национальное восстание в Польше).
На следующий день в Большом театре внепланово показали «Жизнь за царя». На этом спектакле был Чайковский. Вот как он описал то, что происходило в зале (письмо сестре Александре):
«Опера, собственно, и не шла, ибо, как только поляки появлялись, весь театр вопил: «Вон поляков» и т. д. В последней сцене 4-го акта, когда поляки должны убить Сусанина, актер, исполнявший эту роль, начал драться с хористами-поляками и, будучи очень силен, многих повалил, а остальные… [сами] попадали, и торжествующий Сусанин удалился невредим, махая грозно руками и при оглушительных аплодисментах москвичей”.
Поскольку русско-польские отношения были плохими хронически, опера Глинки и в 20 веке не раз использовалась в роли культурной проекции на международную политическую ситуацию.
В 1940 году, после того, как СССР и Германия заключили акт о ненападении, поделили и оккупировали Польшу, дружественные страны обменялись оперными постановками. Большой театр ввёл в репертуар «Валькирию» Вагнера, а в Берлинской опере по распоряжению Геббельса была поставлена антипольская «Жизнь за царя» Глинки. Пели на немецком. Дирижировал Герберт фон Караян.
Кстати, прадед Глинки был польским шляхтичем и служил в смоленском шляхетском полку. Когда царь Алексей Михайлович отбил Смоленск у поляков (1654 год), он перешёл на службу Московскому государству и крестился в православие.
P.S.
Ни Жуковский, ни Глинка, ни барон Розен не могли предполагать, что политическая начинка этой оперы чуть не убьёт её впоследствии.
Продолжение здесь 👉 Иван Сусанин: раздвоение оперной личности
и здесь 👉 “Жизнь за царя” и “Иван Сусанин” – в чём разница
Ещё на эту тему:
